перед ней все еще стояла плачущая Нефритовая дева. В том месте, где раньше была другая створка, все пространство от пола до потолка завалило камнями и землей. На месте, где ранее лежали родители Муана, был лишь почерневший участок земли.

Шен перевел взгляд на прославленного старейшину пика Славы. Костяшки пальцев того были полностью сбиты, пальцы — черные от земли, правая рука нервно подрагивала.

— Как Лев?

Машинально и Ал и Муан перевели взгляды на старейшину пика Синих звезд.

— Рана не смертельная, но достаточно серьезная. Далеко он не уйдет, — произнес Муан.

Шен посмотрел на противоположный выход, целиком утопающий в темноте.

— Тоннель тоже обвалился, — проследив за его взглядом, сообщил Ал.

— О, вот как…

— Похоже, мы здесь застряли, — резюмировал Муан.

— И все из-за предательства Рэна! — сжав кулаки, зло воскликнул Ал.

Шен дотронулся до черного ошейника, все еще обхватывающего его шею.

— Я не смог его снять, — произнес Муан.

— А ты пробовал? — Шен посмотрел на Ала. — Попробуй снять.

Ал немного удивился, не понимая, на что тот может рассчитывать. Он поднялся с земли и, подойдя, присел перед Шеном. Пальцы неуверенно потянулись к его шее, дотронулись до ошейника, слегка задев кожу. Ал с трудом подавил волну мурашек, пробежавшую по телу.

— Я не нахожу защелки, — поспешно убрав руки, произнес он.

Муан тихо фыркнул.

— Как насчет того, чтобы использовать духовную силу? — терпеливо предложил Шен.

Ал неуверенно посмотрел на него. Шен, сам не до конца представляющий, как это делается, беспомощно перевел взгляд на Муана.

— Я уже пробовал. Его ни разорвать, ни сломать. Используй хоть духовную энергию, хоть меч — скорее твоя шея пострадает, чем этот артефакт.

Шен вовсе не был удивлен. Если бы подобный ошейник было легко снять — его существование теряло бы смысл.

— Вероятно, снять его может лишь тот, кто активировал, — добавил Муан.

— Что насчет смерти этого человека? — спокойным тоном уточнил Шен. — Тогда ошейник снимется?

Муан вгляделся в его лицо, но то вообще не выражало гнева или досады. Скорее, спокойное любопытство, словно он интересуется, активируется ли заклинание, если порвать талисман, а не сжечь.

— Я понятия не имею, — честно отозвался мечник, на всякий случай продолжая оставаться настороже.

— Ради спасения своей жалкой шкуры старейшина Рэн нас предал! Предал орден! — зло выкрикнул Ал.

Его слова гулким эхом отразились от тонущих во тьме стен. Это сразу напомнило всем, в какое положение они угодили. Ал опустил голову и уткнулся взглядом в руки Шена, лежащие на коленях. Левая все еще сжимала кинжал.

— Почему ты все еще держишь этот кинжал?

— У него нет ножен, — невпопад ответил Шен, переведя на тот взгляд.

— Что стало с тем демоном? — уточнил Ал. — Он просто исчез, когда ты приказал ему? Как такое возможно?

Шен все еще смотрел на кинжал, когда Лев глубоко вздохнул и, открыв глаза, произнес:

— Все это не имеет значения, не так ли? Мы здесь застряли.

Старейшина пика Черного лотоса встрепенулся, переведя на него взгляд.

— Как ты, старина? — Шен поднялся на ноги, чуть покачнувшись.

— А сам-то как? — наблюдая за ним, со смешком уточнил Лев. — Как ты мог так нелепо попасться? — он указал пальцем на черный артефакт, плотно охватывающий его шею.

— Рэн меня подловил, — недовольно буркнул Шен, проведя пальцами по холодной поверхности ошейника. Наощупь походило на нефрит. Только вот нефрит можно было разбить, а эту штуку — нет.

«Столько сокровищ погребено под толщами земли. Из всех Ер выбрал самый бесполезный артефакт», — с досадой подумал он так, чтобы Муан услышал.

— Без разницы, — отмахнулся Лев, — в любом случае, путь на поверхность для нас отрезан. Рэна покарает разве что провидение. А мы здесь застряли. И даже тоску залить нечем.

— Тебе продырявили живот, а не голову. Откуда столько пессимизма?

Лев возмущенно воззрился на Шена.

— В сложившейся ситуации я могу быть настолько пессимистичным, насколько вообще способен! Или же у тебя есть план, как нам выбраться? Только не предлагай прокопать тоннель! Судя по тому, как долго мы спускались, копать нам не менее трех лет, а преставлюсь я куда раньше!

Шен снисходительно улыбнулся, окинул взглядом окружающее пространство и изрек:

— У меня на самом деле есть план.

Три пары глаз уставились на хозяина Проклятого пика.

— Признаться, я чуть-чуть даже удивлен: вы все переплюнули меня в авантюризме, забравшись так глубоко без всяких запасных вариантов. — Он снова замолчал.

— Может, скажешь уже?! — разозлился Лев.

— Старейшина Муан, мы с тобой уже перемещались этим способом. Ал, ты тоже это видел.

Муан покосился на Ала, словно ища подсказку. Лицо парня приняло еще более глупое выражение, чем, по ощущениям, его собственное, что воодушевило старейшину пика Славы и он даже осмелился предположить:

— Печать перемещения?

Шен расплылся в улыбке, словно сообразительность Муана являлась его личной заслугой.

— Именно!

«Я думал, она работает только на Северную гору и обратно», — мысленно добавил Муан.

— Я тоже это видел, — заметил Лев. — Когда старейшина Муан исчез в печати.

— Это она и есть, — подтвердил Шен. — И она все еще начертана в черном замке. Пусть я не знаю, как переместиться в незнакомое место или как привязать новое место к печати, я могу начертить печать, которая переместит нас в ту самую замковую печать.

Муан смотрел на него, постепенно хмурясь.

— Ты с самого начала это продумал?

— На всякий случай я держал в уме такую возможность, — согласился Шен.

Старейшина пика Славы помрачнел еще сильнее.

— Мы столько раз рисковали своими жизнями, ты рисковал своей жизнью. Ради чего? Я думал, мы ищем усыпальницу, чтобы найти выход. И все это время ты знал, что мы можем выбраться в любой момент?!

Шен удивленно приподнял брови.

— Мы искали твоих родителей, разве нет?

Муан поперхнулся воздухом.

— К тому же, мы обещали призраку помочь Сун Ло. Моя печать была запасным путем для нас двоих. Я бы не смог переместить столько человек одновременно, а рассчитывать, что я смогу вернуться за еще одной партией, было бы слишком самонадеянным. Даже мы вчетвером рискуем, пытаясь одновременно переместиться. Да что там, я ведь вообще не уверен, что получится. Это всего лишь хороший